|
Книга Г О Винокура О языке художественной литературы |
| |
|
|
|
Книга Г О Винокура О языке художественной литературы
Книга Г О Винокура О языке художественной литературы
Московский
государственный
лингвистический университет.
Кафедра
русского языка.
Реферат
по книге Г.О. Винокура
О
языке художественной литературы”
студента
1 курса 101кор.-англ. учебной группы
Акимова
Ильи.
Москва
1996 год.
ПЛАН
Введение.
Основная часть.Нововведения
Маяковского в литературный язык.
1 Слово и классы слов.
2 Слово внутри класса слов.
3 Слово во фразе.
4 Слово в предложении.
Заключение.
Известный языковед и литературовед советского периода профессор МГУ
с 1942 года Григорий Осипович Винокур (1896-1947) на протяжении своей
творческой жизни занимался вопросами истории русского литературного языка,
текстологии, культуры речи. Основные труды его посвящены изучению языка и
тваорчества А.С.Пушкина, А.С.Грибоедова и В.В.Маяковского.
Книга
Григория Осиповича Винокура“О языке художественной литературы” в разделе
Анализ” даёт представление о возможностях языка на примере творчества
выдающегося поэта “серебряного века” В.В. Маяковского,широко использовавшего
различные языковые средства.
Прежде всего нужно сказать , что свои новаторства Маяковский не считал годными для
употребления в повседневной жизни.Но все его нововведения представляют большую
ценность и материал для исследования с филологической точки зрения, что и
находит отражение в книге Г.О. Винокура.
1
Слово и классы
слов.
Слова ,как известно, делятся на изменяемые и неизменяемые,часть из
которых выполняют такую же синтаксическую функцию ,как и изменяемые.Маяковский
изменяет правилам современного языка , делая из несклоняемых склоняемые
существительные (чаще всего это - фамилии и иностранные слова).Интерес
представляет то,по каким принципам он склоняет то или иное слово так , а не
иначе. В основном Маяковский руководствуется звуковой формой слова : если слово
заканчивается на твердый согласный то оно относится к мужскому роду , если на
гласный - к женскому , если на “о”,то к среднему(хотя здесь попадаются
исключения , например: “Ромеов”, “в бюре”).Этот стилистический прием придает тексту яркую фамильярную
экспрессивность.Интересно , что Маяковский превращает в существительные
транскрипцию иностранных слов даже не являющихся существительными -
каторза”(от фр. cators-14), “лимитеды”(от англ. limited-ограниченный).
Любопытны случаи образования существительных от наречий,происшедших
когда-то от существительных.Синтаксически любое слово может выступать в роли
существительного , но здесь происходит морфологическая переделка:”мир обложен
сплошным долоем”,”сиял в <...>нагише”(воскрешение слова
нагиш”,зарегестрированного у Даля как “бедный,голый человек”), “сыпало
дребезгою звоночной” и т.д.
А так же случаи образования от прилагательных :
Идите
голодненькие,
потненькие ,
покорненькие,
закисшие
в блохастом грязненьке (новаторство
подчеркнуто суффиксом “еньк”). Или только синтаксически:”смотрела ,кривясь , в
мое ежедневное “.
Применяется
и способ субстантивизации ,например от местоимения “всяк”:
Ведь глазами
видел
каждый всяк, где
новаторство подчеркивается определением перед “всяк”.
Встречаются и случаи субстантивизации и целых выражений:”...разве
былая массовость “отченаша” оправдывала его право на существование...”(из
статьи “Вас не понимают рабочие и крестьяне”), где часть выражения переходит из
одного морфологического класса в другой (нашего-наша),что соответствует
просторечному: “ в дом отдыхе “. Этот же прием был использован еще до
Маяковского - в “Братьях Карамазовых” ;при включении в русский текст
иностранных выражений:”...чувство
сельского pater familias’а”(Герцен “Былое и думы”)
Следующим значительным явлением в творчестве Маяковского является словообразование и словотворчество
,когда к основе одного класса он добавляет различные аффиксы.Эти процессы могут
протекать как внутри одного класса так и между разными классами слов.Сначала
рассмотрим второй вариант : образование существительных от глаголов-”рыд” ,
фырком” , “ор”-безприставочным (непродуктивным в современном языке, но часто
употребимом в старинном народном языке) способом. То же видим у Пушкина в
Евгении Онегине “-”топ, хлоп ,шип”.Маяковский образует существительные от
любых частей и частиц речи ,например ,от глагольных междометий “звяк”,”теньк”;
от действия добавлением суффикса “ло”-”заткните<...>орло”;
существительные ,обозначающие результат действия,-суффиксом “ево”:
Бродвей сдурел.
Бегня и гулево.
Стальной
изливаются леевой”-“леева”(сущ.ж.р. от “лить”).
Любопытен
способ образования притяжательных прилагательных : к основе присоединяется
непродуктивный суффикс-”слонячий”, лаечный,квартирошный ,трамвайский
,легкомыслой головенке”,
или :
Вот и вечер
в ночную жуть
ушел до окон
хмурый
декабрый (качественное
прилагательное).
Также в поэзии Маяковского наблюдаются неклассифицированные ,но
,безусловно, любимые им новообразования:”серпастый молоткастый паспорт” ,
штыкастый еж”.Или даже то чего в русском языке быть не может: “кафейные двери”
, “поцелуйная сладость” , “мелочинным роем” , “слух ухатый”...
Притяжательные притяжательные прилагательные имеют особое
положение,способствуют персонификации: “ущелья кремлевы “”не дослушал
скрипкиной речи” “губы вещины” “бумажкин вид”.В современном языке от этих
существительных можно образовать только относительные прилагательные,но никак
не притяжательные.У Маяковского рядом стоят выражения “ущелья кремлевы” и
вышки кремлевские”, следовательно,употребление той или иной формы зависит от
стилистической задачи- притяжательная форма употреблена для уничтожения разницы
между лицом и вещью (“что характерно для современного языка” Потебня).С другой
стороны Маяковский воскрешает древнерусскую традицию типа “сын Владимиров”,
зуб зверин”.Притяжательное прилагательное обусловливает употребление
существительного в значении особи, чего и пытался достичь Маяковский.Поэтому в
творчестве поэта встречается множество притяжательных прилагательных на
ий”,”ов”,”ин” ,определяющих не вещи,а людей и животных:”веселостью
песьей”,”человечьего мяса”,”в лошажьи животы”,”в компании ангельей”,”тома
шекспирьи”; и даже два суффикса притяжательности “на собачьевой площадке”.
Замечателен факт образования притяжательных прилагательных от существительных и
местоимений, когда-то произошедших от прилагательных:
Если
ж он
старший усвоит
сменит мнение мненье старшино.
Под пером Маяковского
начинают изменяться и неизменяемые иноязычные слова: “с настойчивостью Леонардо
да-Винчевю”(хотя в данномслучае -тв.пад.,ед.ч.,ж.р.-формы на “-ин” и на “-чный”
совпадают Винокур склонен считать ,что употреблена притяжательная
форма(“-ин”).В разговорном языке чста
замена притяжательной формы качественной( “соль бертолетовая” вместо
бертолетова “).
Небезынтересна работа Маяковского над сравнительной степенью
прилагательных,особенно произошедших от существительных.Например:”романнее”,
чем дальше - тем ночнее”;а когда указано исходное существительное пример
становится нагляднее:
Взлетел,
простерся орел самодержца
черней,
чем раньше,
злей,
орлинее. Образуются у
Маяковского прилагательные и от наречий:
гимн еще почтее “.Или: “Ну ,а меня к тебе и подавней-я же люблю- тянет
и клонит”.Интересно , что современная морфология не соотносят слова “давний” и
подавно”.
Ну и конечно,поэт не мог обойти своим вниманием глагол - образует
его и от наречий, и от междометий, и от звукоподражаний:”расчересчурясь” ,
размерсился” , “сердце изоханное”, “дундудеть”.Образование таких слов можно
наблюдать в городской обиходной речи , хотя ей явно присуща форма на “-кать”(не
мерсить” ,а “мерсикать”).Интересен случай со словом “дундудеть”, где
современное звукоподражание наслаивается на древнее.
Многочисленны
и продуктивны случаи наращения приставки на обычную форму слова:”испешеходить”
, “замашинив” , “вытелю”.Здесь возможны два варианта : либо от беприставочного
глагола, либо ,наращивая приставку на неглагол получаем приставочный
глагол.Винокур подмечает ,что и в общеупотребительном языке от есть случаи образования глаголов от имен
наращением приставки “оформить” “укрупнить” , но этот способ не очень популярен
в современном языке. У Маяковского этим способом производятся необычные
образы:”обезночел”, “разбандитят”.
Подводя краткий итог, Винокур говорит
об отсутствии семантической разницы для Маяковского от какой части речи
образовывать глагол.Если образуется от имени ,то обозначает деятельный признак,
и все равно, абстрактные , конкретные или какие-либо другие существительные
берутся за основу:”развеерился” , “иззахолустничается” “головастить” ,
сгитарьте” ,”зарождествели”. Винокур отмечает образование глаголов от имен собственных:
фамилий-”чемберлениться” , “муссолинит” , “убиганятся губы”(от парфюмерной
фирмы houbigant);от географических названий- “миссисипиться”. Автор статьи
считает недостаточно разработанной тему анализа связи семантики и морфологии
этих новообразований.По его мнению в некоторых случаях промежуточные звенья
словообразования пропущены:”озноенный” , “раскитаенные фамилии”.
2
Слово внутри класса слов.
Как только у слова появляется род, слово вступает в морфологические
отношения с другими словами. Категория рода определяется по двум признакам -
семантическому и морфологическому.Винокур замечает, что Маяковский обычно
сохраняет существительным род, присущий им в общеупотребительном языке,хотя
иногда, меняя суффиксы, влияет на категорию рода.Например:”пироженью
рвотной”.Но так как Маяковский - новатор в рамках (хотя бы сколько-нибудь)
употребительного языка, а языку это явление не свойственно, такие нововведения
редки в творчестве поэта.Однако можно найти такие примеры:иностранные слова
типа рояль -“фильм - фильма”,”зал - зала - зало”; употребление явно подчинено
рифме “муча перчатки замш”(далее идёт “замуж”); больший интерес с точки зрения
Винокура представляет употребление таких вариантов с сатирической задачей
(например, присвоение мужчине женского свойства):”взревел усатый нянь”(из поэмы
Хорошо” о Милюкове в иммитации сцены разговора Татьяны и няни из “Евгения
Онегина”):
Её
утешает
усатая няня,
видавшая
виды,
Пэ Эн Милюков.
Другая мотивация изменения категории рода дляМаяковского - иммитация детского
языка:
Обезьян.
Смешнее нет.
Что сидеть, как
статуя?1
Человеческий
портрет,
даром,что
хвостатая.
Варианты нововведений в категории числа в поэзии Маяковскиого
намного богаче - зачастую поэт, заменяя единственное число множественным создаёт образы никак не ассоциирующиеся в
обыденной жизни с множественностью.Если имя собственное употребляется во
множественном числе этим выражается обобщённость, подчёркивается риторичность
и,конечно, свидетельствует об эмоциональности.
Это
труднее, чем взять
тысячу тысяч
Бастилий 1
Если
ударами ядр
Тысячи Реймсов разбить
удалось бы...
...
сдохнут Парижи,
Берлины,
Вены1
Здесь, по мнению Винокура, ярко просматривается связь с гиперболизмом (особенно
раннего ) Маяковского: “армиями Ромео и Джульетт”, “Ллоид Джоржи ревели со
своих постов”.
Любопытно употребление абстрактных понятий во множественном числе.
Этим автор подаёт это понятие в виде конкретизированного образа,олицетворения,
овеществления. Употреблением названия вещества во множественном числе
Маяковский добивается опрелмечиваемости, так как перед читателем сразу встают
сорта(обычное употребление мн.ч. с сущ. веществ).Также употребление
множественного числа в этих случаях придаёт тексту экспрессию фамильярной речи.
Легло
на город ргомадное горе
и
сотни маленьких горь.
Чтоб природами хилыми не сквернили скверы...”.А вот с веществами:”Есть ли
наших золот небесней?”, или “товары, питья, еды...”. Категория числа в русском
языке менее формальна, чем категория рода, хотя формально любое существительное
может стоять во множественном числе. Это и использует Маяковский: “...в мягких
мебелях”. ( Любопытно, что во
времена Пушкина форма “мебелях” была вполне употребительной.)Категория числа
даёт Маяковскому богатую пищу для словотворчества:
Тащусь
меж канавищ
канав,
канавок.
Хлеба!
Хлебушка!
Хлебца!
А в стихотворении “Евпатория” поэт выстраивает целый ряд необычных форм от
слова евпатория-”евпаторийскую - евпаторийцами - евпаторийки - евпаторьяки -
евпаторьяне - евпаторёнки - евпаторьячьи - евпаторство”, и что интересно, к
каждому из этих слов Маяковский находит рифму.Обилие подобных форм можно видеть
и в других его стихах, например, в “Военно-морской любви”. Пристрастие к слову
определяет частое употребление несвязанных морфем:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходился народ в учреждения.
Или: “на заседании А-БЕ-ВЕ-ДЕ-ЖЕ-ЗЕкома”.И ещё:”-идите и обрящете- иди и “рящь”
её-”.Этот приём используется с разными стилистическими целями: для иммитации
крика толпы, его истолкования; насмешки или сатиры; стилизации деской речи; и,
по мнению Винокура, просто ради творчества (особенно в ранних футуристических
работах)”как бы устраивая смотр словообразовательным средствам языка”.На этой
почве филолог сравнивает Маяковского с Хлебниковым и,выявляя различия в
принципах употребления нововведений, всё-таки признаёт, что Хлебников повлиял
на оформление стиля молодого Маяковского.
Винокур
также говорит о смещении обычных отношений слов с абстрактными и конкретными
значениями.При этом слова отвлечённые превращаются в вещи или живые
организмы.Морфологически это достигается присоединением суффиксов, характерных
другому семантическому классу.Здесь возможно несколько вариантов:во-первых
присоединение увеличительных суффиксов к отвлечённым существительным
(“духотище”, ”красотищи”,”войнищи”).Здесь наблюдается иммитация явлений
фамильярной речи типа “силища”, ”хвостище”.Это и обусловливает понятность и
экспрессивность подобных конструкций.Во-вторых - присоединение уменьшительных
суффиксов (задача и принцип те же):”плачики”,”нэпчик”,”любовишки”,”смертишек”.
К этому же типу относятся случаи приращения увеличительных суффиксов к
существительным материалов:”лучище”,”водища”, “народина”...Есть и третий
случай, когда увеличительные или уменьшительные суффиксы присоединяются к
именам собственным:”Бродвеище”,”декабрик”,”поцелуишко”, ”потерийка”(любопытно,что
здесь вычленяется новый суффикс “-ийк”,не существующий в языке).Все эти приёмы
служат для материализации понятий.
Есть в
произведениях Маяковского и работа обратная этой- создание
обобщённых,отвлечённых, собирательных понятий от конкретных существительных:”бароньё”,
стоэтажие”,”рыхлотелье”,”мещанья”,”доисторичье”.
Любопытно
образование нового типа слов,женского рода, заканчивающихся на мягкий
согласный:”рабкорь”,”склянь”. Зачастую Маяковский берёт за основу действие или
признак, вытесняет привычные суффиксы и получаются:”нищь и голь”,
лёгочь”,”ясь”,”ёжью кожи”,”в жадности и в алчи”.Автор стихов не ограничивается
этим:”трелёр”(тот, кто издаёт трели),”читаки”,”красавка”,”калекша”,-все эти
слова имеют значение действующего лица,ведь в рамках будничной речи ему
тесно.Именно поэтому также создаются сложные слова.Винокур останавливается на
четырёх классах таких новообразований:1)с суффиксом “-ье”:тупорылье,рыхлотелье,
визголосие(интересно- не “визгоголосие”,как по правилам
языка).2)слова,основанные на принципе теле- , радио- :
радиосплетни”,”звездомедведья”,”молодолес”(прилаг.).
3)сложением основ, или ,точнее говоря,
сложением слов: “людогусь”,”пролетариатоводец”,”дрыгоножество”...
4)сложносокращённые слова (типа современного “хозрасчёт”): “млечпуть”,”самокритик-совдурак”.
Автор
филологического труда также отмечает большое количество сложных прилагательных.
Причиной этого он видит ритмические особенности стиха а также “тяготение к
грандиозным” образам” (что характерно для классицизма):”быстролётный”, “мордой
многохамной”, “стодомым содомом”, “тысяче-миллионо-крыший волжских селений
гроб”. Принцип образования этих неологизмов - книжный, необычность и новизна -
семантические. Занятны конструкции, часть основы которых составляет
определение: “крикогубый”, “быкомордая орава”, “кудроголовым волхвам”, причём
отношения в этих прилагательных сходны с отношениями существительного и
приложения в предложении.Маяковский имеет в виду “с губами - криком”,”мордой -
быком” и т.д. Такое истолкование Винокуром этих конструкций является новым к
ним подходом.
Также филолог отмечает, что поэт не избегал и обычного способа образования
слов, например, “красноязыкий”,”звонконогие”, “лазоревосинесквозные”. Иногда
сложные прилагательные создают комический эффект: “эскадры верблюдокорабледраконьи”.
Не обошёл своим вниманием Винокур и способа образования слов присоединением
приставки “-раз”, которая усиливает признак.
Разужасная”,”разувлекательный”,”распробабкиной”, “время ... распроститучье” и
даже от united - разЬюнайтед. А когда эта приставка присоединяется к
превосходной степени прилагательного получается как бы превосходная степень в
квадрате, что характерно не только для творчества Маяковского, но и для
разговорной речи: “пресволочнейшая штуковина”,”распронаиглавнейший”. То же
видим и с существительными: “рассоциализм”,”архиразиерархия”...
Довольно
много у поэта новообразований в приставочных глаголах. Подробно Винокур не
описывает этот приём (всвязи с освещённостью его в филологии),а останавливается
на двух частных случаях:
1)”вторичное наращение приставок на глаголы, уже снабжённые ими”[1].
Языковед выделяет здесь два случая: принцип - “испозолочено” (как в
древнерусском “изурезались”,”порастыкали”), где наращение возможно из-за потери
первой приставкой свойств этой части слова:”изъиздеваюсь”. Маяковский тем самым
воскрешает сложное слово, превратившееся в современном языке в простое.
2)отсечение дополнительных морфем (приставок и суффиксов) от глагола. Этим поэт
обновляет восприятие слова: “ложите”, ”взвидишь”,”Ну и сон приснит вам
полночь-негодяйка”. Винокур отмечает, что анализ его, разумеется, не полный, но
общие тенденции намечены в некоторых существенных отношениях”.
3.
Слово во фразе
Якобсон говорит, что поэзия Маяковского - это поэзия выделенных слов
по преимуществу.Винокур в своей работе пишет о том, что с точки зрения
версификационного анализа позиция Якобсона верна, но нужны синтаксические
обоснования.Их он приводит в главе “Слово во фразе”.
Дело в том, что стиль Маяковского - это разобщённые отрывки, связанные
семантически, а не синтаксически.Поэтому при устранении синтаксической
зависимости речь превращается из связанного потока в обрывки, которые
превращаются в строй независимых синтаксических единиц, дополняющих друг друга
своими семантическими значениями без опоры на форму слов. В то время как в
языке приняты конструкции “уехал вчера”,”очень умён”, у Маяковского чаще
встречается не “примыкание”, а “обособление”[2].
Для поэта нет разграничений между “вы, с вашей добротой...” и “вы с вашей
супругой...” т.е. обособление доходит до крайних пределов( слова, семантически
составляющие одно целое, синтаксически разобщены и превратились в несколько
синтаксических целых.
Для того, чтобы понять детали нужен более тщательный рвзбор.
Здесь Винокур выделяет несколько
случаев: употребление изолированных именительных падежей (чаще поэт
употребляет их несколько подряд, с опредедениями и без них, но обязательно без
глаголов). Функции таких конструкций различны: а)картинное изображение места и
обстановки действия, обрисовка аксессуаров сюжета:
Ночь.
Надеваете лучшее платье.
Или: Бульвар
Машина.
Сунь пятак,-
что-то
повертится,
пошипит гадко.
Или такой яркий пример из стихотворения “Про это”:
Лубянский презд.
Водопьяный
вид
вот.
вот
фон.
В постели она.
Она лежит.
Он.
На столе телефон.
б)достижение “кинематографического эффекта”:
Мотоцикл.
Толпа.
Сыщик.
Свисток.
в)именительный падеж как исходный пункт для рассуждения.
г)употребление для лаконизма (например в автобиографии “Я сам”): “Беллетристики
не признавал совершенно. Философия. Гегель. Естествознание. Но главным образом
марксизм.”
Как мы видим функции разные, но смысл один - разобщённость именительных
падежей, которые превращаются в независимые синтаксические целые, связанные
семантически. Это явление выделяется и в общеупотребительной речи, что отмечают
Шахматов и Пешковский.Но они склонны толковать разобщённые именитльные падежи
как сказуемые, а, следовательно,как педложения. Винокур считает иначе: в
синтаксических целых (которыми являются разобщённые именитльные падежи) нет
наклонения и времени, поэтоу они не предложения. Хотя филолог отмечает
аналогичную с предложениями функцию этих конструкций, но только с оговоркой,
что это достигается различными средствами.
Другие именительные тоже не сказуемые.
Отличие от существительных синтаксических единств состоит в том, что они
разобщены с текстом, что придаёт новую художественную ценность слову. Например,
числительные обычно не употребляются без существительных, но:
Четыре.
Тяжёлые,как
удар.
Кесарево Кесарю - Богу богово”.Где именительный отделён от других
определений. Наиболее ярко разобщение видно на примере конструкции
именительное ФРАЗА глагол”(Винокур склонен считать, что такая конструкция
предложением не является).
Морган.
Жена.
В корсетах.
Не двинется.
Или: Москва.
Вокзал.
Народу сонм.
Набит,
что в бочке сельди.
Изолированные именительные аналогичны по функции в тексте - т.к. любые
синтаксические связи с текстом отсутствуют, то они несут лишь смысловую
нагрузку, которая и позволяет относить их к тексту.
Май
стоял.
Позапрошлое
лето.
Вещи.
Всем по пять кило.
Лингвист говорит нам о сходных конструкциях, которые также встречаются в стихах
Маяковского. Если бы у данного слова не было тире, его можно было бы принять за
прямое дополнение. Кто-то предлагал
- сквозь Землю
до Вашингтона кабель. Здесь нет вопроса в винительном
или именительном падеже кабель, да это и не важно т.к. конструкция
синтаксического смысла не имеет.
Или например: Обалдело дивились:
выкрутас монограмма,
дивились сиявшему серебром
полированным...
Монограмма синтаксически равна
сиявшему !!!
Атак же: Картина третья.
Бытовая.
Развёртывается у трамвая.- ТРИ отдельные синтаксические целые,
которые в обычном языке были бы подлежащим, дополнением и сказуемым ОДНОГО
предложения.
Разобщённые именительные -
частный случай “преодоления синтаксиса”(поэтому и короткая строка в творчестве
поэта и разброс слов, обычно связанных).
Скушно Пушкину.
Чугунному
ропщется.
Были времена - прошли былинные. - здесь одно существительное употреблено в двух
местах - сначала без определения, а затем определением.Поэтому
повышается вес прилагательного, появляется возможность его субстантивизации.Вот
и ещё пример своеобразия языка Маяковского.
Другое словесное разобщение достигается вытеснением зависимой формы
независимой.
Пелагея,
что
такое?
где ещё кусок
жаркое?
Вместо двупланоаой конструкции “кусок жаркого”, этим и обусловлено такое
разделение на строки.
А вот ещё способ освобождения слова от синтаксических связей: слово,
принудительно требующее дополнения, употребляется без него. “Я не могу на
улицах!”.
Независимое употребление разных звеньев предложения приводит к
отсутствию глагола там, где по норме он нужен.Но т.к. основанием высказывания
,как правило, является независимый член речи, нет надобности в глаголе.Здесь
нет предикации, а есть нерасчленённый способ выражения, которым обладает каждое
слово.
Доглагольное” синтаксическое построение делится на несколькослучаев.
1)восклицания:
Нагнали каких-то.
Блестящие!
В касках!
Нельзя сапожища!
Скажите
пожарным...
2)Условные конструкции после если
Если б рот один, без глаз, без затылка
-
сразу
могла б поместиться в рот
целая
фаршированная тыква.
3) Целевые конструкциипосле чтобы:
Глупые
речь заводят:
чтоб
дед пришёл,
чтоб игрушек ворох.
Одно
обдумывает
мозг лобастого,
чтобы
вернее,
короче,
сжатее.
4) Иллюзия недоговорённости:
И
когда говорят мне , что труд, и ещё, и ещё,
будто
хрен натирают на заржавленной тёрке... (первоначально - “говорят про труд”).
Дальнейшим
следствием этого принципа является отсутствие союзов: Замечали вы -
качается
в каменных аллеях
полосатое лицо повешенной
скуки...
Иззахолустничается.
Станет - Чита.
Иногда у Маяковского независимость получает грамматическое выражение:
Глаза
у судьи - пара жестянок
мерцает
в помойной яме...
Сказуемое тяготеет к сравнению (что можно наблюдать в древнерусской литературе:
...а князь их - фота на голове...”): красная
- клюквы воз - щека.
Любопытно, что между членами нет отношений подчинения, есть присоединение
независимых членов.Синтаксическая самостоятельность уравнивает все слова и
уничтожает иерархию: Маленькая,
но семья.
Хорошо
и целоваться,
и вино.
Тот же смысл и при преобразовании других, менее свободных категорий: “Мы знаем,
кого мети!” , “Поэзия - это сиди и
над розой ной...”
Зачастую
видим изменение ранга слова, например,
превращение предлога в наречие (занимательно, что в древности эти предлоги
скорее всего и были наречиями):
И за,
и над,
и под,
и пред
домов
дредноуты...
Иногда поэт производит инверсию и без перемены функции, например: Возрадуйтесь,
найден выход
из
положенья этого...
Нередко он опускает предлоги, тем самым замедляя онаречивание существительного
с предлогом:“По Красному морю плывут каторжане, трудом выгребая галеру”.
Или: “Склонилась руке...”,где обозначение предмета, к которому обращено
действие опять же подвержено древнерусской традиции (“...избивая гуси и лебеди
завтроку и обеду и ужине.”).
Винокур отмечает, что Маяковский не любит подчинения, а предпочитает
свободные присоединительные конструкции : Оскольких
можно
упразднить,
заменя
добросовестным “телевоксом”.
Испустит
чих -
держусь
на месте еле я...
Таким образом, особенностью языка Маяковского является ослабление
синтаксической связи за счёт семантической; слово может быть синтаксическим
целым без иерархических отношений с другими словами. Также в языке литературы
этого неординарного поэта нет различия между словом и предложением (что, как
отмечает Винокур, было присуще прародителю всего земного языка т.е.
существовала одна единица общения - предложение-слово-звук-крик ). О чём это
говорит? Нет, совсем не об архаизации или стилизации - Маяковского трудно
представить человеком, берущим что-либо из прошлого, он жил самым современным;
это говорит о сохранении некоторых черт праязыка,которые интуитивно оживил и
пустил в литературу Маяковский.
4
Слово в выражении.
Фразеология Маяковского
представляет соединение слов как носителей материальных значений.Выражение для
него - фразеологический аналог синтаксического целого(т.е. предложения).
Фразеологическими сращениями называются такие лексическо неделимые
обороты, обобщённо-целостное значение которых не определяется значением
составляющих его компонентов.”[3]
У Маяковского наблюдаем борьбу с омертвением отдельного слова в
фразеологическом сращении. Слова восстанавливают свои отдельные значения, т.е.
происходит процесс, аналогичный тому, что прослеживался в синтаксисе. Поэт
создаёт такие условия, что слово во фразеологизме должно ожить, чтобы фраза
была понятна.
1) употребление слова в его буквальном и примитивном значении, что зачастую
слышим в разговоре детей .(После того,как одна дама сказала, что в каком-то
деле она собаку съела, мальчик перед её появлением стал прятать своего щенка.)
Совершенно так же Маяковский пишет:
Она(буржуазия)-
из
мухи делает слона
и
после
прдаёт
слоновую кость.
Налицо разложение идеоматики: Если зуб на кого -
отпилим
зуб...
Кто из
вас,
из сёл,
из кожи вон,
из штолен
не
шагнёт вперёд?!
Буквальность из кожи вон
подчёркивается параллельными конструкциями: из
сёл, из штолен...
И, конечно, разложение более слабых конструкций:
Как трактир мне страшен ваш страшный суд”,
Розданные Луначарским венки лавровые
сложим в общий товарищеский суп.”
Или: Сегодня с денщиком:
ору ему
- Эй,
наваксь
штиблетину,
чтоб видеть рыло в
ней!-
и конешно -
к матушке,
а он меня
к моей,
к
матушке,
к свет
к Елизавете
Кирилловне!
Такое употребление обусловливает двойное восприятие - и целого, и частей.С
таким подходом поэт получает возможность подбирать слова в выражения не боясь
омонимии с фразеологизмами. “Сплошной ливень вспенил белый океан, сшил белыми
нитками небо и воду.” В данном случае наличие фразеологического сращения “шито
белыми нитками” просто игнорируется.
Это я
попал пальцем в небо,
доказал:
он - вор!
Приципы Маяковского дают богатый материал для каламбуров:На земле
огней - до неба...
В синем небе
звёзд -
до чорта.
Метафора - это подмена одного значения слова другим[4];
в общеупотребительном языке есть разграничение сочетаемости слов вообще и
метафор в частности. Поэтому мы говорим: “духовные искания” но “поиски работы”.
А у Маяковского : Я
ногой, распухшей от исканий
обошёл...
Тут оживает первоначальное значение (которое не зависело от контекста).
в
сердце таком
слова
ничего не тронут :
трогают
их революций штыком.
Это четверостишье напоминает полемику о слове трогать в эпоху Карамзина.
Дорога
до Ялты
будто роман:
всё
время
надо крутить. (от просторечного “крутить
любовь”).
Зачастую каламбур рождается при использовании чистого омонима: Чтобы суше
пяткам -
пол
стелется,
извиняюсь за выражение,
прбковым
матом.
Ещё
одно нововведение - подмена части фразеологизма:
В этой теме,
и личной,
и мелкой,
перепетой не раз
и не пять...
Или: Если кто кого ругает
особенно по
общеизвестной матери...
Та же
природа в “Окнах роста” - пословицы: “нашла коза на камень”,”Колчак - не воробей, вылетит, не поймаешь”...”Это
написано 50 лет тому вперёд” , ”Мы
аж на тракторах пахали”(от мы пахали), “Облако в штанах” (по аналогии с “философ
в юбке”).
Все
эти нововведения не просто для эксперимента, цель поэта - максимально полно
использовать экспрессивность языка вообще и разговорного языка в частности.Только
такое слово могло всколыхнуть массы, сагитировать, убедить.
Как
пишет сам Винокур, это не полный анализ творчества Маяковского, но он является полным,довольно
интересным, освещающим те стороны творчества поэта, о которых не было сказано
ранее.Филолог высказывает мысли, теперь ставшие основополагающими в
исследовании языка Маяковского.
СПИСОК
ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Г.О. Винокур “О языке художественной литературы” (глава “Анализ”)
[1] Тренин
[2] в филологии эти
термины употребляются применительно к другим конструкциям; Пешковский
[3] М.И.Фомина
[4] Г.О. Винокур
|
 |
|
