|
Эжен Ионеско. Стулья
Эжен Ионеско. Стулья
Эжен Ионеско. Стулья
В
пьесе действует множество невидимых персонажей и трое реальных — Старик (95
лет), Старушка (94 года) и Оратор (45—50 лет). На авансцене стоят два пустых
стула, справа три двери и окно, слева — также три двери и окно, возле которого
находится черная доска и небольшое возвышение. Ещё одна дверь находится в
глубине. Под окнами дома плещется вода — Старик, перевесившись через
подоконник, пытается разглядеть подплывающие лодки с гостями, а Старушка умоляет
не делать этого, жалуясь на гнилостный запах и комаров.
Старик
называет Старушку Семирамидой, она же обходится ласкательными словами
«душенька», «лапочка», «детка». В ожидании гостей старики беседуют: вот раньше
всегда было светло, а теперь кругом темень непроглядная, и был когда-то такой
город Париж, но четыре тысячи лет назад потускнел — только песенка от него и
осталась. Старушка восхищается талантами Старика: жаль, честолюбия ему не
хватило, а ведь он мог быть главным императором, главным редактором, главным
доктором, главным маршалом… Впрочем, он все-таки стад маршалом лестничных
маршей — иными словами, привратником. Когда Старушка добавляет неосторожно, что
не надо было талант в землю зарывать, Старик заливается слезами и громко зовет
мамочку — с большим трудом Старушке удается его успокоить напоминанием о
великой Миссии. Сегодня вечером Старик должен передать человечеству Весть —
ради этого и созваны гости. Соберутся абсолютно все: владельцы, умельцы,
охранники, священники, президенты, музыканты, делегаты, спекулянты,
пролетариат, секретариат, военщина, деревенщина, интеллигенты, монументы,
психиатры и их клиенты… Вселенная ждет Вести, и Старушка не может скрыть
горделивой радости: наконец-то Старик решился заговорить с Европой и прочими
континентами!
Слышится
плеск воды — явились первые приглашенные. Взволнованные старики ковыляют к
двери в нише и провожают на авансцену невидимую гостью: судя по разговору, это
весьма любезная дама — Старушка покорена её светскими манерами. Вновь плещется
вода, затем кто-то настойчиво звонит в дверь, и Старик замирает на пороге по
стойке смирно перед невидимым Полковником. Старушка поспешно выносит ещё два
стула. Все рассаживаются, и между незримыми гостями затевается беседа, которая
все больше и больше шокирует хозяев дома — Старик даже считает нужным
предупредить Полковника, что у милой дамы есть супруг. Ещё один звонок, и
Старика ждет приятный сюрприз — пожаловала «юная прелестница», иначе говоря,
подруга детства со своим мужем. Невидимый, но явно представительный господин
преподносит в подарок картину, и Старушка начинает кокетничать с ним, как
настоящая шлюха, — задирает юбки, громко хохочет, строит глазки. Эта гротескная
сцена прекращается неожиданно, и наступает черед воспоминаний: Старушка
повествует, как ушел из дому неблагодарный сынок, а Старик скорбит, что детей у
них нет — но, может, это и к лучшему, поскольку сам он был дурным сыном и
бросил мать умирать под забором. Звонки в дверь следуют один за другим, и
действие убыстряется:
Старик
встречает гостей, а Старушка, задыхаясь, выволакивает все новые и новые стулья.
Сквозь толпу невидимых приглашенных уже трудно протолкнуться: Старушка только и
успевает спросить, надел ли Старик подштанники. Наконец звонки смолкают, но вся
сцена уже уставлена стульями, и Старик просит запоздавших невидимок
разместиться вдоль стен, чтобы не мешать остальным. Сам он пробирается к левому
окну, Семирамида застывает возле правого — оба останутся на этих местах до
конца пьесы. Старики ведут светский разговор с гостями и перекликаются сквозь
толпу между собой.
Внезапно
из-за кулис слышатся гул и фанфары — это пожаловал император. Старик вне себя
от восторга: он приказывает всем встать и сокрушается лишь тем, что не может
подобраться к Его величеству поближе — придворные интриги, что поделаешь! Но он
не сдается и, перекрикивая толпу, делится с драгоценным императором пережитыми
страданиями: враги пировали, друзья предавали, били дубинкой, всаживали нож,
подставляли ногу, не давали визы, ни разу в жизни не прислали пригласительного
билета, разрушили мост и развалили Пиренеи… Но вот снизошло на него прозрение:
это было сорок лет назад, когда он пришел папеньку поцеловать, прежде чем
отправиться в кроватку. Над ним тогда стали смеяться и женили — доказали, что
большой. Сейчас явится оратор, изложит спасительную Весть, ибо сам Старик —
увы! — толком говорить не умеет.
Напряжение
нарастает. Дверь номер пять открывается невыносимо медленно, и возникает Оратор
— реальный персонаж в широкополой шляпе и плаще, похожий на художника или поэта
прошлого-века. Никого не замечая, Оратор проходит к эстраде и начинает
раздавать автографы невидимкам. Старик обращается к собравшимся с прощальным
словом (Старушка вторит ему, переходя от всхлипов к настоящим рыданиям): после
долгих трудов во имя прогресса и на благо человечества ему предстоит исчезнуть
вместе с верной своей подругой — они умрут, оставив по себе вечную память. Оба
осыпают конфетти и серпантином Оратора и пустые стулья, а затем с возгласом «Да
здравствует император!» выпрыгивают каждый в свое окно. Раздаются два вскрика,
два всплеска. Оратор, бесстрастно наблюдавший за двойным самоубийством,
начинает мычать и размахивать руками — становится ясно, что он глухонемой.
Вдруг лицо его светлеет: схватив мел, он пишет на черной доске большие буквы
ДРР… ЩЩЛЫМ… ПРДРБР… Оглядывая с довольной улыбкой невидимую публику, он ждет
восхищенной реакции — затем мрачнеет, резко кланяется и удаляется через дверь в
глубине. На пустой сцене со стульями и эстрадой, засыпанными серпантином и
конфетти, впервые слышатся возгласы, смех, покашливание — это невидимая публика
расходится после представления.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://briefly.ru/
|