|
Развитие исторической науки в России
Развитие исторической науки в России
Развитие исторической науки в России
Главным
предметом исторической науки в России является прошлое родной страны, над
которым работало и работает наибольшее число русских историков и на которое
направлена, главным образом, деятельность разных учреждений, посвященных
исторической науке (исторические кафедры в Академии Наук, в университетах и
духовных академиях, ученые исторические общества, археографическая и архивные
комиссии, исторические журналы и т. п.) (Русские исторические журналы и
периодические сборники "Византийский Временник", "Историческая
библиотека", "Исторический Вестник", "Историческое
Обозрение", "Записки Одесского общества Истории и Древностей",
"Русский Архив", "Русская Старина", "Сборник
Московского Исторического Общества", "Чтения в Обществе истории и
древностей российских", много статей по истории в "Журнале
Министерства Народного Просвещения" и издания университетов.
Из
журналов главным образом посвящены всеобщей истории "Историческое
обозрение", издаваемое Историческим обществом при Санкт-Петербургском
университете и "Сборник Исторического Общества при Московском
университете".) Очерк русской историографии выделен в особую статью,
предпосланную истории России (см. выше страницы 430 - 440): здесь мы
остановимся главным образом на разработке в России истории других народов или
того, что у нас принято называть всеобщей историей. Занятия всеобщей историей у
нас находятся, отчасти, в тесной связи с разными "филологиями", т. е.
с изучением иностранных языков и литератур, мертвых и живых; к числу деятелей
исторической науки необходимо отнести, поэтому, многих ориенталистов, классиков
и славистов, поскольку они делали предметом своих занятий историю Востока,
античного мира или славянских народов; о них, как и о тех государствоведах,
юристах или экономистах, которые разрабатывают исторические темы, см. в
соответствующих отделах. Кроме того, благодаря, главным образом, существованию
в наших университетах особой кафедры всеобщей истории, история других народов
разрабатывается у нас и вполне самостоятельно.
До
тридцатых годов XIX столетия всеобщая история находилась в России в очень
жалком состоянии (см. XIII, 497 - 498). Лучшие времена начались для нашей науки
с обновления наших университетов после устава 1835 г. Первыми настоящими
профессорами всеобщей истории были Куторга , начавший свою преподавательскую
деятельность в Петербургском университете в 1835 г., и Грановский , занимавший
кафедру в Московском университете с 1839 по 1855 г. Куторгу справедливо
называют первым русским ученым, посвятившим себя самостоятельной разработке
всеобщей истории; Грановский первый внес в преподавание этой науки гуманитарную
и общественную точку зрения, сумев тем самым заинтересовать всеобщей историей
широкие круги общества, чему немало помогал его замечательный талант лектора.
От Грановского и Куторги начинается у нас непрерывная традиция всеобщей истории
в университетах. Куторга выдвигал на первый план греческую историю и побуждал
своих учеников и вообще лиц, искавших ученых степеней, писать диссертации на
темы, взятые из греческой истории (Бауер, Васильевский, Люперсольский , Ф.Ф.
Соколов , Стасюлевич ); Грановский, сам более работавший в области
средневековой истории, направлял в эту сторону и интересы своих учеников (Кудрявцев
, Ешевский ). Для занятий новой историей это время было крайне неблагоприятно;
Грановский, например, не мог читать курса по истории реформации. Реакция конца
сороковых и начала пятидесятых годов задержала развитие у нас и исторической
науки.
На
дальнейшие ее успехи оказала влияние лишь посылка за границу (в начале
шестидесятых годов) большого числа молодых людей для приготовления к
профессорскому званию, а затем университетский устав 1863 г. С того времени
подобные командировки вошли в обычай, что было очень полезно, в особенности для
всеобщей истории. Сначала профессорские стипендиаты ездили почти исключительно
в Германию, где главным образом "доучивались", слушая лекции и
работая в семинариях; но с течением времени они стали отправляться и в другие
страны - во Францию, в Англию, в Италию, в Испанию, в Швецию (не говоря о
славянских землях, куда ездили и раньше), и уже для более самостоятельных работ
в библиотеках и архивах. Последнее сделалось возможным благодаря лучшей научной
подготовке, которую они получали теперь у себя дома. Устав 1863 г. много
содействовал и улучшению исторического преподавания. При действии этого устава
совершилось разделение историко-филологических факультетов на отделения, в
числе которых образовано было и специально-историческое, и начали вводиться
практические занятия по образцу немецких исторических семинарий. Устав 1884 г.
уничтожил было специальные отделения историко-филологических факультетов,
превратив последние в чисто классические школы; но такой порядок вещей
просуществовал недолго, и исторические отделения снова существуют в наших
университетах. Благодаря более живому общению с западной наукой и улучшению
университетского преподавания, всеобщая история за последние десятилетия
сделала у нас заметные успехи; чтобы убедиться в этом, стоит только сравнить
магистерские и докторские диссертации по всеобщей истории дореформенного
времени (хотя бы, например, обе диссертации Грановского) с теперешними. За последнее
время не раз печатались, большей частью по инициативе самих факультетов, даже
студенческие работы по истории (так называемые "медальные"), которые
в былые времена могли бы сойти за магистерские диссертации. Из числа
диссертаций на высшие ученые степени многие написаны на основании неизданных
источников, хранящихся в заграничных архивах и библиотеках. Лучшим
доказательством успехов, достигнутых русской наукой в этой области, может
служить то обстоятельство, что труды русских историков переводятся иногда на
языки тех стран, истории которых они посвящены. Тем не менее у нас все еще мало
ученых сил на поприще всеобщей истории; это видно из затруднений, сопряженных с
замещением вакантных кафедр. В отношении научного метода и руководящих
философских и общественных идей историческая наука в России всегда, в большей
или меньшей степени, отражала на себе главнейшие историологические направления
и течения, возникавшие на Западе; но, в то же время, в ней чувствовались
внутренние общественные настроения. Научное движение в области всеобщей истории
началось у нас под влиянием Нибурова критицизма (Куторга) и французской и
немецкой исторических школ первых десятилетий XIX века (Грановский). На
занятиях историей славян, Византии, Западной Европы сказывалось влияние так
называемых славянофильского и западнического направлений; в связи с их борьбой
находится, например, деятельность Грановского. С другой стороны, новейшие
культурное и экономическое направления в истории оказали большое влияние и на
нашу историческую науку. В общем, можно сказать, что в области всеобщей истории
русские ученые сравнительно мало занимались специально критикой источников и
что в их трудах так называемая внешняя и прагматическая история все более и
более отступает на задний план перед историей внутренних отношений. В
частности, за последнее время исследование социальной (и экономической) истории
даже стремится получить перевес над историей духовной культуры, хотя, конечно,
последняя не может быть вытеснена из науки. Переходя к обзору русской литературы
по всеобщей истории по главнейшим отделам, отсылаем за указаниями, касающимися
Востока и Древнего мира, к востоковедению и классической филологии (Русские
исторические исследования, посвященные древним Греции в Риму, перечислены в
статьях об их истории (IX, 636 - 687, и XXVI, 756, 784, 787, 789) и начинаем
прямо со средних веков, включая сюда и последние времена Римской империи.
Начало изучения средних веков на Западе было положено в Московском университете
Грановским ("Аббат Сугерий"), ближайшими последователями которого в
этом отношении были Кудрявцев ("Судьба Италии от падения Западной Римской
империи до восстановления ее Карлом" и неоконченная работа "Каролинги
в Италии") и Ешевский ("Аполлинарий Сидоний" и прекрасный курс:
"История переселения народов, меровинги и каролинги"). По средней же
истории читал первоначально свои курсы в Москве и В.И. Герье , который завел по
этому предмету и правильные практические занятия. Ученик его, П.Г. Виноградов ,
сделал предметом своих специальных занятий западно-европейский феодализм,
взятый преимущественно с социально-экономической точки зрения. Его
"Происхождение феодальных отношений в лангобардской Италии" и
"Исследования по социальной истории Англии в средние века", равно как
английская переработка этой книги ("Villainage in England") - вполне
самостоятельные работы, созданные в архивах и книгохранилищах Италии и Англии.
В Петербургском университете работы по средневековой истории зарождались
главным образом под влиянием В.Г. Васильевского. Один из его учеников, Н.М.
Бубнов , написал большой историко-критический труд: "Сборник писем
Герберта, как исторический источник". И.М. Гревс предпринял ряд
исследований в области истории землевладения в эпоху Римской империи.
Средневековыми городами занимались А.Н. Смирнов ("Коммуна средневековой Франции"),
Ф.Я. Фортинский ("Приморские вендские города и их влияние на образование
ганзейского союза") и И.Н. Смирнов (труды по истории славянских городских
общин в Далмации). Английскому крестьянскому движению XIV века посвятил большой
труд Д.М. Петрушевский ("Восстание Уота Тайлера. Очерки из истории
разложения феодального строя в Англии"). Общий очерк истории французских
крестьян имеется в небольшой книжке Н.И. Кареева . Истории сословно-представительных
учреждений на Западе касаются диссертация В.К. Пискорского ("Кастильские
кортесы в переходную эпоху от средних веков к новому времени") и книга
Н.И. Кареева о польском сейме. Средневековой истории посвящена докторская
диссертация М.М. Ковалевского : "Общественный строй Англии в конце средних
веков" (ср. его же, "Английская пугачевщина" в "Русской
Мысли" за 90-е годы). В области славистики социальной истории посвящена
диссертация А.Н. Ясинского : "Падение земского строя в Чехии".
Религиозные и церковные отношения средних веков тоже обращали на себя внимание
наших историков: Г. Вызинский, "Папство и Священная Римская империя в XIV
и XV веках"; Налимов , "Вопрос о панской власти на Констанцком
соборе"; В.К. Надлер , "Причины и первые проявлении оппозиции
католицизму в Чехии и Западной Европе в конце XIV и начале XV века"; Н.А.
Осокин , "История альбигойцев" и "Первая инквизиция и завоевание
Лангедока французами". Особенный интерес для русских исследователей
представляют личность и учение Гуса, причем некоторые авторы старались
поставить учение Гуса в связь с православием (Гильфердинг , в "Истории
Чехии"; Новиков , "Гус и Лютер"; В.А. Бильбасов , "Чех Ян
Гус из Гусинца"; И.С. Пальмов , "Вопрос о чаше в гуситском
движении": "Памятники кирилло-мефодиевской старины в Чехии и
Моравии"; "К вопросу о сношениях чехов-гуситов с восточной церковью в
середине XV века"). Иная точка зрения - в работах С.А. Венгерова о гуситах
и таборитах (в "Русской Мысли" и "Вестнике Европы" за 1881
- 82 г.). Обращает на себя внимание ряд больших статей В.И. Герье в
"Вестнике Европы" за 90-е годы: "Средневековое
мировоззрение", "Торжество теократического начала на Западе",
"Франциск Ассизский" и "Катарина Сиенская". За самое
последнее время в русской исторической литературе особенно посчастливилось папе
Григорию VII, которому посвящены работы князя Е.Н. Трубецкого ("Религозно
- общественный идеал западного христианства в XI веке") и А. Вязигина
("Очерки из истории папства в XI веке"). Отдельно стоят, кроме
упомянутого труда Бубнова, сочинения В.А. Бильбасова ("Крестовый поход
Фридриха II" и "Поповский король Генрих Распе"), В.К. Надлера
("Адальберт Бременский"), В.Э. Регеля ("Хроника Козьмы
Пражского"), Ф.Я. Фортинского ("Титмар Мерзебургский и его
хроника") и другие. Научное исследование византийской истории сделало
важные успехи преимущественно за последнюю четверть века, причем первыми
русским византинистом по всей справедливости следует считать скончавшегося в
1899 г. петербургского профессора средневековой истории В.Г. Васильевского,
автора целого ряда работ по византийской истории, печатавшихся в "Журнале
Министерства Народного Просвещения" (отдельно - неоконченное
"Обозрение трудов по византийской истории"). Васильевский основал и
специальный орган для этой области исторического знания "Византийский
Временник", который и редактировал, вместе с одним из своих учеников, В.Е.
Регелем. Другим видным русским византинистом является Ф.И. Успенский ,
занимающий в настоящее время должность директора Археологического института в
Константинополе, специально основанного для византийских изучений. Ему
принадлежит ряд статей в "Журнале Министерства Народного Просвещения"
и книга "Очерки по истории византийской образованности". К числу
русских византинистов относятся еще П.В. Безобразов ("Византийский
писатель и государственный деятель Михаил Пселл"), Н.А. Скабаланович
("Византийская церковь и государство в XI веке"), Регель
("Analecta Byzantino - Russica", "Fontes rerum
byzantinarum" и другие) и другие. Кроме того, некоторые ученые и раньше
занимались византийским правом (см. VI, 270), а в области истории византийского
искусства особенно важны труды Н.П. Кондакова . В деле изучения истории
гуманизма русская наука выдвинула двух ученых, много работавших над итальянским
ренессансом с культурной и литературной точек зрения, и притом по неизданным
материалам. Александру Николаевичу Веселовскому принадлежат "Вилла
Альберти", "Боккаччо" и множество более мелких работ. Недавно
(1899) скончавшийся московский профессор М.С. Корекин кроме целого ряда статей,
отчасти собранных в одну книжку ("Очерки итальянского Возрождения"),
оставил капитальный труд: "Ранний итальянский гуманизм и его
историография". Тем же периодом итальянской истории занимались Н.А. Осокин
("Савонарола и Флоренция". "Аттендоло Сфорца и королева
Иоанна", "Неаполитанские государи XIV века"), А.С. Алексеев
("Макиавелли, как политический мыслитель"), Садов ("Виссарион
Никейский"), В.К. Пискорский ("Франческо Феруччи и его время").
Над историей реформации XVI века и реформационной эпохи вообще наиболее
трудились: И.В. Лучицкий ("Феодальная аристократии и кальвинисты во
Франции", "Католическая лига и кальвинисты во Франции"), Н.Н.
Любович ("История реформации в Польше", "Начало католической
реакции и упадок реформации в Польше", "Марникс де Сент-Альдегонд"),
Р.Ю. Виппер ("Церковь и государство в Женеве в эпоху Кальвина"). Все
трое много работали в заграничных архивах. Менее важны сочинения Клячина
("Политические собрания и политическая организация кальвинистов во Франции
в XVI веке") и С.Ф. Фортунатова ("Представитель индепендентов Генри
Вер"). Этот отдел западноевропейской истории привлекал к себе внимание и
профессоров духовных академий, из числа которых всего более заслуживают
внимания труды Будрина ("Антитринитарии XVI века"), П.Н. Жуковича
("Кардинал Гозий и польская церковь его времени") и В. Соколова
("Реформация в Англии"). К реформационному же периоду относятся и обе
диссертации Г.В. Форстена , представляющие собой результат изысканий в
заграничных архивах ("Борьба из-за господства над Балтийским морем в XV и
XVI веках" и "Балтийский вопрос в XVII и XVIII столетиях"). По
истории XVII и XVIII веков на Западе имеются работы Вызинского ("Англия в
XVIII веке"), В.И. Герье ("Лейбниц и его век", сборник писем
Лейбница), А.С. Трачевского ("Германия накануне революции",
"Союз князей и немецкая политика Екатерины II, Фридриха II и Иосифа
II"), П. Соколова ("Церковная реформа императора Иосифа II").
Особенное внимание русских историков обратила на себя Франция, в особенности
революция 1789 г., долго бывшая своего рода запретным плодом. Начало изучения
истории французской революции в наших университетах положил своими специальными
курсами В.И. Герье, написавший об этом предмете несколько небольших работ
("L'abbe de Mably", "Понятие о народе у Руссо",
"Понятие о власти и народе по наказам 1789 г.", "Республика или
монархия установится во Франции", ряд статей о Тэне). Первым по времени
самостоятельным трудом, написанным по архивным источникам, является диссертация
Н.И. Кареева: "Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней
четверти XVIII века" (есть французский перевод). Особенное развитие
изучение у нас французской революции получило в последнее время. Ей посвятил
свой четырехтомный труд: "Происхождение современной демократии" М.М.
Ковалевский. Одновременно И.В. Лучицкий предпринял большое исследование по
истории крестьянского землевладения и распродажи национальных имуществ во
Франции в эпоху революции, для чего совершил несколько поездок во Францию, где
занимался в провинциальных архивах; пока им в отдельных статьях и брошюрах на
русском и французском языках обнародованы лишь некоторые результаты его
изысканий. В настоящее время в "Журнале Министерства Народного
Просвещения" печатаются две работы, основанные на архивных материалах: П.Н.
Ардашева ("Провинциальная администрация во Франции в последнюю пору
старого порядка") и А.М. Ону ("Наказы третьего сословия во Франции в
1789 г."). В. Хорошун только что выпустил в свет первый том большого
исследования: "Дворянские наказы во Франции в 1789 г.". К этой же
эпохе имеют отношение труды Г.Е. Афанасьева ("Министерская деятельность
Тюрго", "Условия хлебной торговли во Франции в XVIII веке"),
И.И. Иванова ("Французский театр и философия XVIII века"), Алексеева
("Этюды о Руссо"). Для истории XIX века в русской литературе сделано
сравнительно мало, если не считать издания архивных источников (Ф.Ф. Мартенса и
в "Сборнике Русского Исторического Общества") под редакцией А.С.
Трачевского и Н.К. Шильдера ), а также сочинений по дипломатической (С.М.
Соловьева , В.К. Надлера, С.С. Татищева и других) и военной истории, имеющих
большее или меньшее отношение к истории Р. Общими трудами по истории XIX века
(кроме переводных, которых много) являются книги бывшего профессора
Педагогического института Лоренца , учебник Григоровича и IV и V тома
"Истории Западной Европы в новое время" Кареева, да очень общий очерк
Осокина: "Политические движения в Европе в первой половине нашего
века". Из числа отдельных работ более замечательны: В. Даневский ,
"Системы политического равновесия и легитимизма и начало национальности в
их взаимной связи"; Надлер, "Меттерних и европейская реакция"; А.
Шахов , "Французская литература в первые годы XIX века" и
"Очерки литературного движения в первую половину XIX века"; И. Янжул ,
"Английская свободная торговля"; М. Туган-Барановский ,
"Промышленные кризисы в современной Англии"; С. Фортунатов,
"История политических учений в Соединенных Штатах"; А. Градовский ,
"Германская конституция"; А. Трачевский, "Объединение
Германии"; А. Назимов , "Реакция в Пруссии"; Н. Молчановский ,
"Цеховая система в Пруссии и реформа цехов при Штейне и Гарденберге";
Ю. Самарин , "Уничтожение крепостного права в Пруссии"; Н. Попов ,
"История вольного города Кракова"; Первольф , "Славянское
движение в Австрии в 1800 - 1848 гг."; П. Кулаковский ,
"Иллиризм"; Б. Чичерин , "История политических учении";
Щеглов, "История социальных учений". Самостоятельные занятия польской
историей ведут свое начало с 60-х годов. Ввиду той связи, которая существует
между историей русской и польской, к разработке последней особенно стремился
приохотить своих учеников в Москве С.М. Соловьев, который сам написал
"Историю падения Польши". Так возникли, между прочим, "Борьба за
польский престол в 1733 г." В.И. Герье и "Польское бескоролевье по
смерти Ягеллонов" А.С. Трачевского. К числу историков, занимавшихся
Польшей, нужно отнести и Д.И. Иловайского ("Гродненский сейм 1793
г."). Тесная связь между русской и польской историей направила в ту же
область и Н.И. Костомарова ("Последние годы Речи Посполитой"), а
также М.Ф. де-Пуле ("Станислав-Август Понятовский и Литва в 1794 - 95
годах") и Ф.М. Уманца ("Два года после Ягеллонов"). Более с
точки зрении "всеобщих" историков занимались Польшей Н.Н. Любович,
автор названых трудов по истории польской реформации, Н.И. Кареев
("Реформационное движение и католическая реакция в Польше",
"Очерк польского сейма", "Польские реформы XVIII века",
"Падение Польши в исторической литературе"; три последние сочинения
есть в польском переводе), П.Я. Жукович ("Гозий") и В.А. Мякотин ("Крестьянский
вопрос в Польше в эпоху ее разделов"). Наибольшее количество русских
трудов по польской истории посвящено, таким образом, новому времени;
средневековая история Польши почти совсем не разрабатывалась у нас (кроме работ
Линниченко , Филевича , Павлова, Тихомирова, Любавского и т. п., относящихся
более к русской истории, как и "Люблинская уния" Кояловича ). По
истории польской литературы на русском языке имеется труд В.Д. Спасовича .
Особый отдел историографии представляет собой философия истории. Интерес к этой
отрасли знания появился у нас впервые в эпоху усиленных занятий философией
(особенно системой Гегеля) и спора между западниками и славянофилами в исходе
первой половины XIX века. Новую эпоху в истории этого интереса представляют
собой шестидесятые года, когда особенно сильное впечатление на русское общество
оказала "История цивилизации в Англии" Бокля. С семидесятых годов
историко - философские вопросы начинают все более и более получать
социологическую постановку (см. ниже, Социология, где указана и соответствующая
литература). Отметим здесь только два наиболее важных историко-философских
труда славянофильского лагеря: Хомяков , "Записки по всемирной
истории" и Данилевский , "Россия и Европа" (последняя книга
вызвала большую полемику). Диссертации на ученые степени по философии истории
писались М.М. Стасюлевичем ("Опыт исторического обзора главных систем
философии истории") и Н.И. Кареевым ("Основные вопросы философии
истории"). Историческая методология разрабатывалась у нас сравнительно
мало (см. XIII, 508). Историографическая литература, посвященная всеобщей
истории, представлена следующими сочинениями: Герье, "Очерк развития
исторической науки"; Петров, "Новейшая национальная историография в
Германии, Англии и Франции"; Виноградов, "Очерки западноевропейской
историографии" (в "Журнале Министерства Народного Просвещения"
за восьмидесятые годы); Тураев , "Очерк истории изучения финикийской
древности" (в "Историческом Обозрении"), "Новейшие успехи и
современное состояние египтологии" (там же); Покровский, "Новые явления
в области разработки греческой истории" (там же); Герье, "Вступление
археологии в круг римской историографии" (в "Сборнике Московского
Исторического Общества"); Васильевский, "Обозрение трудов по
византийской истории"; Бузескул , "Обзор немецкой литературы по
истории средних веков"; Осокин, "Историография средних веков";
Вязигин, "Личность и значение Григория VII в исторической литературе"
(в "Историческом Обозрении"); Ламанский , "Об историческом
изучении греко-славянского мира в Европе"; Корелин , "Итальянский
гуманизм и его историография"; Кареев, "Вопрос о религиозной
реформации XVI века в исторической литературе", "Падение Польши в
исторической литературе", "Новейшие работы по истории французской
революции" (в "Историческом Обозрении"), а также небольшие
историографические очерки в "Истории Западной Европы" и обзор
исторической литературы в "Программах чтения для самообразования"; Павинский
, "Обзор современного состояния польской историографии" (в
"Историческом Обозрении"); Пташицкий , "Новейшие польские
сочинения по польской истории XVIII века" (ib.). Историографические обзоры
можно найти и во многих специальных трудах (например, очерк историографии
феодализма - в книге Виноградова о лангобардском феодализме, очерк разработки
истории крестьян на Западе - в сочинениях В.И. Семевского о русских крестьянах
при Екатерине II и т. п.). Существуют, наконец, статьи об отдельных историках (Бестужева-Рюмина
об Ешевском, Бузескула о Зибеле и Ранке, Виноградова о Ранке, Фюстель де
Куланже, Грановском, Герье о Тэне, Мишле, Кудрявцеве, Соловьеве, Грановского о
Нибуре, Кареева о Грановском и т. п.). Обширных трудов, обнимающих историю
всего человечества, кроме переводных, у нас нет; университетские курсы издаются
редко (Петров, "Лекции по всемирной истории"; Трачевский,
"Учебник истории"; С.М. Соловьев, "Курс новой истории";
Осокин, "История средних веков"; Бауер, "Лекции по новой
истории"; Кареев, "История Западной Европы в новое время").
Имеются собрания сочинений Грановского, Кудрявцева, Ешевского, Куторги, Петрова
и других. Лучшие школьные руководства, обнимающие всю историю, написаны
Щульгиным (устарело) и профессором Виноградовым. Как пособия, важны хрестоматии
Стасюлевича (средние века), Виноградова (средние века), Гуревича (новая история).
Переводная литература по всеобщей истории у нас весьма обширна, и едва ли
найдется какая-либо другая литература, которая обладала бы такой массой
переводов иностранных исторических книг.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.rulex.ru/
|